С Т Е Н О Г Р А М М А "круглого стола" фракции КПРФ на тему: "Стратегия развития образования и науки: новое законодательство и возможные альтернативы".Первая часть

С Т Е Н О Г Р А М М А

"круглого стола" фракции КПРФ на тему: "Стратегия развития образования и науки: новое законодательство и возможные альтернативы"

Здание Государственной Думы. Зал 830.
3 марта 2014 года. 14 часов.



Председательствует - О.Н. Смолин.

Председательствующий. Добрый день, уважаемые коллеги! Я - Олег Смолин, первый заместитель председателя думского Комитета по образованию, председатель Общественного движения "Образование для всех", я - один из сопредседателей Конгресса работников образования и науки.
Сегодня мы попросили вас собраться, для того чтобы вместе обсуждать, что следовало бы делать в области научно-инновационной политики, в особенности после принятия известного, на мой взгляд, печально известного федерального закона номер 253. В этом заключается цель нашего сегодняшнего "круглого стола".
Я благодарю фракцию Компартии Российской Федерации, которая нам оказала организационную поддержку. Вместе с тем, вы знаете, что все наши мероприятия имеют не узкофракционный, а общегуманитарный характер, тем более, сегодня в нашем "круглом столе" примут участие депутаты не только фракции Компартии Российской Федерации, но и других фракций, в частности, фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ".
Чего бы мы хотели в итоге получить в области законодательного регулирования научно-инновационной политики? Аналогия, конечно, не доказательство, но я хочу напомнить, что мы имеем в области образовательного законодательства.
Мы имеем общую концепцию под названием "декларация образования для всех", мы имеем целый блок, более 70-ти, конкретных позиций, которыми отличается законопроект о народном образовании от официального закона "Об образовании в Российской Федерации". Мы имеем сам текст этого закона о народном образовании, и до сих пор, берусь утверждать, что он, к сожалению, ни в коей мере своей актуальности не утратил. Мы имеем более десятка законодательных инициатив в области образования, которыми пытаемся исправить пороки ныне действующего Федерального закона "Об образовании в Российской Федерации". И, наконец,
проект закона об отмене федерального закона номер 83 от, соответственно, 8 мая 2010 года, который предусматривает фактическую коммерциализацию всего того, что коммерциализации не поддаётся или поддаётся очень плохо. Я имею в виду сферы образования, науки. Я не говорю о результатах научных исследований, а именно о самой науке. Соответственно, медицины, социальной сферы и так далее.
Нам хотелось бы, чтобы в итоге заинтересованная часть российской интеллигенции получила такие же внятные ориентиры по поводу того, что необходимо делать в области научной, научно-инновационной политики, для того чтобы наша наука сохранилась и, по возможности, мы вернули себе статус второй, какой мы имели, научной державы мира.
Вот за этим мне позвольте завершить моё вступительное слово. Я позволю себе ещё сказать несколько слов в заключение, высказать и собственную позицию по этому вопросу. А сейчас я с большим удовольствием хочу предоставить слово Валерию Александровичу Черешневу - председателю Комитета Государственной Думы по науке, академику, одному из немногих блестящих публичных политиков в нашей современной Государственной Думе и человеку, который, безусловно, в теме. Валерий Александрович, пожалуйста.
Черешнев В.А. Спасибо большое, Олег Николаевич.
Глубокоуважаемые коллеги, дорогие друзья! Я буквально несколько слов скажу, потому что две недели назад мы проводили большой "круглый стол" и слушания по новому закону о науке и государственной научно-технической политике и инновационной деятельности. Были варианты: или объединить эти оба закона, либо ещё какой-то подход найти, поскольку сейчас это разделено по нескольким законам. Но то, что закон 1996 года устарел, это уже очевидно, поскольку большие изменения произошли и в академическом секторе науки, и в прикладном секторе науки. И вы видите, что динамика такова, что наука в России по западным лекалам, получается, сдвигается в сторону университетов. Оправданно это или не оправданно, покажет жизнь реальная, поскольку, вы знаете, задача ставится достаточно быстро, в течение десяти лет, войти в сто топ-университетов мира, в течение пяти лет войти в первые две сотни и так далее. Но и образование, и наука, это достаточно консервативные системы, и быстро здесь, революционно достаточно хороших результатов на длительную перспективу не достигнешь. Можно реформы провести, но чтобы подвинуть это, чтобы заработало, чтобы системно, здесь нужно очень много-много факторов.
И я хочу сказать, что... потому что история, как всё развивалось исторически, то есть если говорить о Ломоносове, то его знаменитая триада системного подхода: исторически, динамично и в соответствии с потребностями экономики развивающегося государства.
То есть если исторически посмотреть, у нас сложилось так. У нас сложилось, что Академия наук была началом всех начал в науке. Ну не было науки до Санкт-петербургской академии наук, которая была основана, как вы помните, 8 февраля 1724 года Петром. И Пётр ведь не скопировал, он 25 лет готовился, не скопировал ни одну систему, существующую из трёх передовых тогда, я имею в виду, немецкая академия наук, это английская и французская, которая тогда уже имела три академии наук, французскую там академию символов и общественную академию. Он ничего не скопировал. И поэтому иностранцы, которые были приглашены, своих учёных не было, они первые три года вообще не понимали, куда они приехали, в Академию науки или в университет. Потому что в их обязанности входило: обязательно с утра занятие наукой (в помощь, пожалуйста, адьюнкт и лаборант, это каждому академику давалось), после обеда чтение одной лекции ежедневно, одной публичной часовой лекции, и работа с адьюнктами и студентами.
То есть они на Западе этого не видели. На Западе либо преподавание и дополнительные занятия наукой, а здесь всё это входило в обязанности академика. И поэтому, когда спустя 40 лет, в 1766 году умер университет петербургский, академический... Почему? А потому что в том сословном обществе неоткуда было брать студентов. Дворяне учились за рубежом, а крепостные, какой университет? Санкт-петербургский академический. Только выпускники там Могилянской академии из Киева или Спасских школ из Москвы. То есть выходцы из церковных школ. А больше некого.
Университет... Через 20 лет умерла гимназия. Потому что для богатых людей начали создаваться лицеи соответствующие отечественные, когда пошла борьба с иноземным образованием. И такова история науки, что до 1860 года доминировали зарубежные ученые. Ну, так было, приглашали. И только вот с 1860-го и далее после реформ Александра II уже стали ведущими отечественные ученые. И поэтому мы и говорим, что исторически наука создалась в академии, так стоит ли то, что верно служило, то, что доказало свою состоятельность, превращать в клуб по интересам? Большинство учёных считает, что это неверный шаг. Но как это будет развиваться, во что это выльется? Мы уже видим, что последние 7-8 лет насыщаются финансами университеты. Но быстрого прорыва, движения нет. Потому что если в данном случае говорить, то, безусловно, как это и было в "золотой век" развития академии наук, 50-е и 70-е годы прошлого века это обязательно, академия, а рядом университет. МИФИ, МФТИ, Ленинградский... как хотите, но одного без другого не бывает, о чём говорил ещё Ломоносов.
Поэтому сложный путь нашей науки. И как найти эти оптимальные соотношения? Ведь никто не спрашивал у учёных, когда закрывали ведомства соответствующие в начале 90-х годов, и министерство там среднего машиностроения и так далее, что у них-то в подчинении оказываются сотни отраслевых институтов. Закрыли министерство, исчезли институты. И что мы имеем сегодня? Из 6 тысяч отраслевых институтов меньше тысячи осталось. Ну, сейчас государственные научные центры, они берут на себя какую-то часть, но системы-то нет, не выстроена. Академия наук осталась, а где прикладное? Кто будет внедрять разработки? Некому.
И поэтому все претензии... Ах, вы сохранились за 22 года, академия? Так, пожалуйста... А где же ваша инновационная деятельность? А чтобы её осуществлять, нужны соответствующие мастерские, нужна промышленность, нужны заводы, производство. Вопрос государству, давайте выстраивать цепочку. Нет, нет. Раз не получается, мы тогда сделаем как на Западе. Вот в университетах, там всё идёт, и ученики есть, и студенты есть, и аспиранты, и наука. Но по-настоящему, как показывает жизнь, наукой нельзя заниматься между прочим. Преподавательская деятельность это огромная, сложная, важная деятельность, и она отнимает огромное количество времени. И когда смотришь по раскладке часов, то преподавать по совместительству - это одно, а работать серьёзно на кафедре - это совсем другое, как и работать соответственно в научно-исследовательском учреждении.
Поэтому вы видите, есть поле для рассуждения. Есть, о чём говорить в законах. Есть, что решать. Соотношение, взаимоотношение с тем, чтобы действительно наука в России вновь возродилась и заняла место достойное её.
Спасибо большое. Я на этом закончу.
А я пришел, в общем-то, послушать, послушать предложения, что думают коллеги, как нам искать этот оптимальный путь. Наработки есть, но оптимально всегда лучше посоветовавшись.
Председательствующий. Коллеги, у нас вообще не принята была система вопросов к докладчику.
Давайте так, вы вопросы в письменном виде Валерию Александровичу сбросите, если что, мы дадим ему еще пять минут для ответов на вопросы, но не в режиме диалога, иначе мы умрем, и "круглый стол" никогда не закончится.
Анатолий Степанович Миронов, председатель объединения профсоюзов РКК "Наука". Пожалуйста, Анатолий Степанович.
Миронов А.С. Спасибо.
Я хочу выразить прежде всего глубокую благодарность нашему депутатскому корпусу за возможность Думе развить это направление, а говорить буду, сейчас расскажу вам вкратце о предыстории и о том, кого мы собственно сюда приглашали, с какой целью, и что нас ждет впереди.
Вы помните, что в прошлом году, когда по сути дела был ударом, совершен сокрушительный удар по Академии наук, это привело в глубокое возбуждение всю научную общественность, и не только научную общественность нашей страны.
И по сути дела, вся интеллигенция объединилась под флагом конгресса работников образования, культуры, науки и техники. 30 ноября мы собрались и договорились о том, что в дальнейшем мы будем вести совместную работу по тому, чтобы место и роль науки, культуры, образования, нашего технического состояния страны, чтобы оно было постоянно под контролем общественности, и именно вот эта общественная структура, Конгресс, она и была сформирована.
В него вошли целый ряд общественных организаций, такие как профсоюз работников Академии наук, Российский координационный комитет профсоюзов, профсоюзных организаций отраслевой, академической, оборонной науки и государственных научных центров в составе, в него входит также и ассоциация профсоюзных организаций государственных научных центров.
Здесь присутствовали у нас и "Образование для всех", и Движение «За возрождение отечественной науки, и много-много других общественных организаций».
Собственно вот это движение, оно и породило сегодняшнее событие.
Мы приняли решение тогда провести чрезвычайное собрание, примерно где-то вот в эти дни примерно, руководствуясь тем, что события могут пойти неблагоприятно, и нужно будет поднимать общественность на то, чтобы голос ее был услышан руководителями страны.
Но события как-то все-таки немножечко сгладились, благодаря тому, что Владимир Владимирович Путин решил, что действительно надо объявить мораторий, надо хорошо подумать, и в Государственной Думе под руководством Валерия Александровича Черешнева была сформирована новая подгруппа, подкомиссия, которую возглавил Александр Николаевич Дегтярев, рабочая группа по доработке нового варианта закона о науке.
Вот это нормальный, наверное, выход для того, чтобы мы не кипели, не горели, а конструктивно нашли бы общий язык, общее понимание, и сформулировали в течение определенного времени те пути и направления, те изменения, которые должны произойти в нашей научной сфере.
Первое такое заседание рабочей группы прошло 11 февраля, я на нем присутствовал, и остался удовлетворен тем, что была поставлена задача о том, что прежде чем формировать закон, давайте подумаем о концептуальных основах, какие концептуальные основы мы заложим в этот процесс.
И было также подчеркнуто, что без научной общественности эти вопросы решены не могут, какие бы хорошие идеи не появились у руководителей государства или у чиновников, тем не менее, основная двигательная сила и основной потенциал у нас науки сосредоточен в людях, и именно люди должны определить, что же нужно, что нам нужно всем здесь предпринять.
Именно поэтому Конгресс работников образования, культуры, науки и техники явился инициатором "круглого стола", и вместо чрезвычайного собрания вот мы договорились, что мы проведем такой "круглый стол", на котором будут высказаны, может быть, даже не очень лицеприятные, но, тем не менее, то, что болит, то, что предлагают люди для того, чтобы можно было положение дел улучшить. Вот вкратце такая постановка вопросов.
В результате сегодняшнего "круглого стола" предполагается, мы пройдём, наверное, два круга таких. В повестке дня зафиксировано три темы.
Первая тема - это концептуальные подходы к организации науки в России.
Вторая тема - это зарубежные модели организации науки и применимость их к условиям нашей страны.
И третья тема - это роль научного сообщества в формировании государственной научно-технической политики Российской Федерации.
Понятно, что эти темы не охватывают всего многообразия того, что нужно, но это не нужно сейчас. А важно сегодня, цель нашего события это собраться с мыслями, собрать людей, которые готовы поработать в этом направлении, и продолжить работу уже вместе с рабочей группой Государственной Думы, которая, надеюсь, будет воспринимать предложения с нашей стороны, как достаточно ценный материал для своей работы.
По результатам "круглого стола" будут приняты рекомендации, о которых мы поговорим попозже, а сейчас процедуру я предлагаю провести в два круга, если можно будет. По первому кругу обсудить первые две темы: концептуальные подходы и зарубежные модели организации науки.
Те участники "круглого стола", которые были заявлены в качестве докладчиков, могут выступить, примерно, по три-четыре минуты на эти две темы. И провести небольшую дискуссию здесь же. После того, как первый круг пройдёт, мы остановимся на вопросе о роли научного сообщества в формировании государственной политики. И после такой же процедуры, завершающейся дискуссией, мы проведём обсуждение рекомендаций с помощью той техники, которая у нас здесь есть. И попробуем коллективно принять такие рекомендации.
Спасибо за внимание. Я кратко изложил.
Председательствующий. Уважаемые коллеги!
Я просто не уверен, что все присутствующие готовы к двум кругам. Поэтому давайте предоставим каждому возможность высказываться в таком режиме, в котором он готов.
Я предлагаю слово Александру Владимировичу Бузгалину - профессору МГУ. Соответственно координатору движения "Альтернатива", сопредседателю Конгресса работников образования и науки.
Бузгалин А.В. Спасибо, Олег Николаевич. Спасибо, уважаемые коллеги.
Я хотел остановиться на некоторых ключевых моментах концепции альтернативного закона "О науке", так, как он видится на базе предшествующих дискуссий. Эти дискуссии идут давно, серьёзно, в разных кругах. Один из наиболее интересных проектов этой концепции, на наш взгляд, разработан Санкт-петербургским союзом учёных. Есть очень интересные предложения академика Алфёрова. Есть интереснейшие разработки молодых учёных, причём гуманитариев, а не только естественников. Документы конференции научных работников, которая прошла накануне 1 сентября, 30 августа при огромном скоплении людей.
Что видится в качестве таких фундаментальных положений?
Прежде, чем отвечать на этот вопрос, я хотел бы в качестве эпиграфа прочитать тезисы, которые академик Александров, бывший ректор санкт-петербургского, тогда ленинградского университета, известный математик, сформулировал, говоря о науке и её месте в мире.
"Мы живём в век науки". Кстати, сейчас как-то это не хотят повторять. Я бы здесь поставил восклицательный знак. "Мы живём в век науки! Если мы посмотрим - триллионы долларов подарили человечеству учёные за последние 100 лет, то этот вклад будет несоизмерим, а на самом деле, с вкладом кого-либо ещё, может быть, за исключением деятелей культуры и искусства, которые дарят нам просто человеческую жизнь. Ни одна корпорация, ни одна совокупность промышленных предприятий не подарила столько экономического богатства. Говорю это, как доктор экономических наук".
Продолжаю цитату. "В центре науки должен быть человек, не только, как творец, не как предмет, но и как конечная цель деятельности и размышлений. Наука задаёт вопрос не только как, но и для чего. Истина есть средство добра. Наука ведёт к истине, апеллирует к разуму и тем самым духовно раскрепощает людей".
Я не случайно прочёл эти слова великого учёного. Я думаю, нам надо закон делать так, чтобы он не только регулировал взаимодействие того или другого чиновника с тем или другим академиком, но и так, чтобы он всё-таки задавал через конкретные юридические формы стратегию развития, в которой наука будет одной из приоритетнейших тем страны и человека, одной из очень немногих приоритетнейших тем.
Теперь по существу. Целеполагание. На наш взгляд, закон должен определять, как строится целеполагание в науке. Среди таких вариантов это трудно прописываемый в законе, но необходимый момент. Учёные ставят цели сами себе. Какая-то часть учёных должна по определению делать то, что они хотят, за государственные деньги, это нормально. Это очень спорная, на взгляд нормального обыденного, не научного человека постановка, но мне кажется, на ней надо настаивать.
Второе. Нам необходимы долгосрочные целевые государственные программы в области научно-технического развития. Это не значит, что это будут директивные планы по принципу сталинских пятилеток, но это означает, что в этих программах на 15 лет будут прописаны приоритеты. Для страны необходимо, как минимум, 40 технологических приоритетов, иначе это не страна, во всяком случае, не та страна, которой мы хотим видеть Россию. У крупных европейских стран 40-50 таких приоритетов, а они по масштабу всё-таки меньше нашей страны, да и по масштабу науки, наверное, не намного больше, а могли бы быть и меньше, если мы поднимемся, а не они опустятся.
Итак, научно-технические программы и, собственно, рыночный спрос. Вот три ключевых параметра. Учёные - сами по себе и гуманитарное сообщество в целом, научно-технические программы государства и рынок.
Основные результаты этой деятельности. Здесь ещё хуже. Любая попытка свести результаты деятельности науки к индексу цитирования или подобным вещам ведёт к умершлению науки. Если проанализировать всерьёз результаты крупнейших достижений советской науки 60-х годов и оценить их в индексах Хирша, то окажется, что оно находится на одном из предпоследних, наверное, каких-нибудь мест в мире, поэтому нужны другие критерии. Ключевым здесь будет неопределённый, подчёркиваю, по определению неопределённый критерий научной экспертизы и самооценки научного сообщества, по-другому не получится.
Основные институции. По факту сложилось в нашей стране несколько ключевых институций науки и они, видимо, должны лечь в основу будущего закона. Это академии федерального уровня, ориентированные, прежде всего, на фундаментальные исследования, те самые академии, шум вокруг которых, собственно, и поднял интерес к науке и закону о науке.
Это необходимо восстановленные отраслевые и региональные научные центры, я подчёркиваю, и региональные научные центры, которых нет практически вообще, а некоторые регионы этого заслуживают, как специальные области, центры.
Вузовская наука, исследования и разработки бизнеса. Ну, тут хочется перейти на английский не случайно. И инициативные общественные разработки, которые особенно важны в области гуманитарных наук и пилотных проектов, которые априори на 90 процентов не дадут никаких результатов. Вообще, в науке нормально, если большая часть исследований не даёт позитивного результата.
Любая корпорация, разрабатывающая программное обеспечение, знает, что 90 процентов её работников не создают ничего. Но те 10, которые создают, делают её одной из крупнейших бизнес-структур в мире.
Финансирование. Безусловно, государственные программы в законе обязательно необходимо оговорить, процент валового продукта и процент из бюджета, который идёт на цели науки, иначе это бессмысленно. То же самое касается заработной платы и других механизмов.
В законе, безусловно, необходимы меры по стимулированию, причём, не всякого бизнеса, занимающегося наукой, потому что здесь возможна фальсификация и создание симуляторов. Клип "Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша" может быть высокотехнологичным исследованием, которое потребует сложных технологических разработок. Здесь требуется достаточно серьёзный анализ, чтобы наука действительно работала на человека и такой бизнес можно и должно стимулировать.
Ну и, наконец, в России крайне слабы общественные фонды, а их можно создавать и их нужно создавать. И если наша власть заявит, что такие фонды необходимы, и президент, правительство, научные сообщества и государственное телевидение будут их хвалить, пиарить, и любого, кто вложит в них деньги, считать героем страны неофициально, но в общественном мнении, я думаю, они будут развиваться совсем по-другому.
Важнейший аспект, который, как правило, упускается - автономия и самоуправление. На самом деле даже Владимир Ильич Ульянов знал, что кухарка не должна управлять государством, он говорил, что с этим согласен, в этом согласен с любыми буржуазными и прочими партиями. Тем более, думаю, это правильно для учёных, где уровень рядового, в кавычках, работника квалификации, как правило, по сегодняшнему факту выше, чем уровень квалификации управленческих кадров или не ниже этого уровня.
Отсюда широкая возможность использования механизмов самоуправления, начиная от общего собрания, включая реальные выборы учёных советов или советов, руководящих теми или иными исследовательскими структурами, полное подчинение директора этим органам, отчётность его перед коллективом, прозрачность деятельности научных учреждений, и особенно финансовая прозрачность для любого сотрудника и человека со стороны, за исключением, может быть, оборонных разработок, ну и так далее. Эти механизмы хорошо известны.
Ну и постскриптум. Одна из ключевых проблем - это вопрос, как будет разрабатываться закон, прежде чем его будут принимать, ибо здесь есть огромная возможность не только улучшить закон, но и поднять интерес граждан нашей страны к науке. Широкое общественное обсуждение, участие гражданского общества в обсуждении этого закона принципиально важно, его должны обсуждать не только учёные, его должны обсуждать промышленники, его должны обсуждать обычные, ненаучные профсоюзы, его должны обсуждать студенты, его должны обсуждать профессора, его должны обсуждать школы и родители, и многие, многие другие. Потому что если школы и родители не будут думать о науке, то они никогда не отправят детей учиться на будущих учёных.
Вот этот механизм неспешного и предельно публичного обсуждения здесь необходим как никогда. Общество должно понять, что наука - это наше если не всё, то очень многое. Я очень хочу, чтобы наша страна когда-нибудь вышла на площадь не потому, что очередной Майдан, не потому, что антиМайдан, а потому что россиянин, может быть, вместе с кем-то ещё, первым ступил на Марс. Спасибо.
Председательствующий. Спасибо.
Да, уважаемые коллеги, желающие могут подавать записки на выступления. А пока это происходит, я предоставляю слово с удовольствием академику, одному из очень известных математиков не только у нас в стране, но и за рубежом, моему соседу не по камере, а по думскому столу. Ну, я же и про себя. Человеку, очень известному в научных кругах, активно занимающемуся этим вопросом, автору нескольких удавшихся поправок к закону об Академии наук Борису Сергеевичу Кашину. Борис Сергеевич, пожалуйста.
Кашин Б.С. Спасибо, Олег Николаевич. Такое, как говорится, позитивное представление.
Но я хочу сказать, что у меня нет ясности в том, что нам целесообразно сейчас сосредотачиваться именно на законе о науке в нынешней ситуации. Ну, и, может быть, гораздо эффективнее конкретно действующие законы, в том числе и закон о Российской академии наук, о вузах, о наукоградах как-то править. Потому что надо реально смотреть на вещи.
Вот конференция научных работников, которую Академия наук, сотрудники собирали, очень много было действительно правильных идей, их надо просуммировать и как-то объединить. Но одна была слабая позиция, вот удалось как-то нам чуть-чуть всё-таки убедить в том, что нельзя писать в решении, что учёные сами должны выработать нормативы своей жизни. И совершенно очевидно, что решения в области науки могут быть приняты только при таком постоянном и дружественном взаимодействии науки и власти. Потому что кто платит, тот и заказывает музыку, тут другого быть не может. И всегда власть, если мы посмотрим, как советская власть относилась, какие были результаты, или любая другая власть, но очевидно, что самому сделать ничего научному сообществу не получится.
В ситуации нынешней мы имеем дело, когда действия нашей власти исполнительной в лучшем случае можно оценить как некомпетентность. А я считаю, что это как раз повод для исследования органами нашей безопасности, потому что если мы так год за годом посмотрим действия исполнительной власти, я имею в виду и министерства, и администрацию президента, то это целенаправленный подрыв основных опор нашей фундаментальной науки. Ну, про прикладную я уже говорить и не буду. И сейчас Валерий Александрович сказал о том, что нет системы. Действительно, системы нет, какие-то отрывочные решения. Казалось бы, РОСНАНО, о которой мы принимали закон, о том, что это квалифицированный инвестор, может инвестировать куда угодно. "Сколково": давали им льготы по пенсиям, так сказать. И теперь Академия наук. Но за всем этим мы результатов позитивных никаких не видим.

И теперь что мы наблюдаем сейчас. Казалось бы, провели спецоперацию, потому что иначе не назовёшь, когда втайне от учёных, только что прошли выборы президента, который был выбран совершенно под другие цели как руководитель понятной структуры. Они не догадались, что надо всё-таки, как-то кадровые решения согласовывать со своими планами у исполнительной власти и проинформировать и учёных или всю научную общественность о том, что они задумали. Ну, хорошо, вот его выбрали, значит, удалось, и дальше идея – ликвидировать Российскую академию наук. О чём они думали? Удалось остановить этот процесс. На 80 процентов они только продвинулись, всё-таки сохранили мы Российскую академию наук.
Но что мы сейчас видим? Президент собирает совет, как бы он совет ни собирал, значит, там будет у него Фурсенко и Ковальчук, вот две ключевые фигуры, остальные будут говорить что угодно. Потом мы видим: поручение даёт президент. Что там написано? Обеспечить финансирование, я одну главную, опасность обозначу, обеспечить финансирование поисковых и фундаментальных исследований в первую очередь за счёт грантов. Ну, этого нигде в мире нет. В любом обществе учёный защищён, имеет гарантию на длительный срок своей стабильной работы и так далее.
Так вот в таких условиях, говорить о законе о науке, ну, вы понимаете, сначала надо решить вопросы: кто там вот такие рекомендации пишет, и так сказать, как президент всё это подписывает.
Причём вот сейчас мы обсуждали на прошлой неделе закон о Центре Жуковского, где правительство прямо вносит предложение: обеспечить финансирование за счёт бюджета. И я его спрашиваю: "Так вот как это согласуется с тем, что поручение президента?". Логично в принципе, если надо в авиации сделать рывок, то надо бюджет использовать и, так сказать, спросить всех, кто за это отвечает. А он говорит: "Я не могу это комментировать". И параллельно вот сейчас идёт борьба практически на уничтожение Российской академии наук.
Вот сейчас ещё одна инициатива. Велихов, тоже близкий к этой компании, затеял, в нынешних условиях, когда у нас ни с деньгами, ни с чем не ясно, обращение к Путину о том, что всех членов-корреспондентов перевести автоматически в академики, и, так скажем, это важнейшая позиция для улучшения положения в Российской академии наук. Ну, как это назвать вот? Как? Поэтому он, понимаете, только у нас другого нет. Давайте всех докторов в академики перепишем, кандидатов в доктора. И назначим в конце Чубайса во главе, и так сказать, вот мы будем так, значит, развивать нашу Российскую академию наук. То есть мы живём в ситуации обороны, такой критической ситуации.
И мне кажется, что если мы сможем хотя бы, донести до большинства во власти, что надо хотя бы финансирование, вот убрать вот эти поручения путинские и заменить чем-то разумным и обеспечить то, что уже давно всем понятно, про статус учёного, это же не новые вещи.
Мы вот программу КПРФ писали 10 лет назад и просили, кстати, сами не справились, прямо скажу, но мы просили и профсоюзы Академии наук: напишите предложения, мы внесём, о статусе учёных в Трудовой кодекс. Пока и этого даже нет.
Поэтому я думаю, что надо вот эти точечные вещи внести как законопроекты, чтобы была понятна позиция научного сообщества. А если мы будем, такие заоблачные вершины себе ставить, как какой-то закон о науке, то скоро его выполнять будет нечему. Ситуация очень тяжёлая.
Я думаю, что научная сфера наибольше пострадала от нынешней вот исполнительной власти. Спасибо.
Председательствующий. Коллеги, если можно, на правах ведущего я несколько замечаний себе позволю.
Первое. Абсолютно солидарен, что научная сфера наиболее пострадала, это видно по всей статистике. Примерно в 20 раз упало финансирование Академии наук, извиняюсь, всей науки в России по оценкам Жореса Ивановича Алфёрова и ныне оно в три раза меньше, чем было в советский период. Несмотря на все наши периоды экономического вроде бы процветания, более чем вдвое сократилось количество людей, занятых в науке, примерно каждый четвертый ученый уехал за границу и так далее. Абсолютно согласен.
Второе. Мне кажется коллеги, что частные задачи надо ставить не взамен, а параллельно. Поэтому, если мы выработаем четкие представления о том, что мы хотим сделать, то можно будет решать пытаться и законопроектом целостным и отдельными законопроектами, как это мы пытаемся сделать и в сфере образования.
Третье замечание. Насколько мне известно, Владимир Александрович об этом не говорил, в комитете создана и группа по закону "О науке и государственной научно-технической политике" и по инициативе Жореса Ивановича еще одна рабочая группа для работы над таким же законопроектом. Я не ошибаюсь, Владимир Александрович. Не ошибаюсь, Владимир Александрович подтверждает.
Ну, и последнее, нет предпоследнее. В чем бы я чуть подискутировал с Борисом Сергеевичем это по поводу того, кто должен распоряжаться деньгами. Ну, конечно деньгами распоряжается правительство, но, у правительства никаких своих денег кроме наших налогов нет, и никогда не было. Поэтому с нашим участием и под нашим контролем по идее.
И, последнее, коллеги. Если уж я взялся об этом говорить, не все, наверное, знают историю начала 60-х годов, когда в академию не избрали нескольких сторонников Трофима Денисовича Лысенко, и тогда Никита Сергеевич слегка разбушевался и грозился расформировать Академию наук. Но, Келдыш Всеволод Всеволодович взял отпуск, уехал потом в Киев, Никита Сергеевич остыл, все осталось на своих местах.
Сейчас у нас другое время, но ситуация похожая и кончилось, как вы это понимаете Федеральным законом номер 253 из чего можете заключить, пошли ли мы на самом деле в смысле демократии вперед по сравнению с советскими временами или назад.
Значит, коллеги, кто у нас следующий на очереди просил слово? Оксана Генриховна, вы готовы? Да, с большим удовольствием я предоставляю слово одной из лучших депутатов всех времен и народов в нашей Государственной Думе, и, несмотря на всю женственность одного из самых мужественных депутатов в Государственной Думе первому заместителю председателя Комитета по бюджету, одному из лидеров фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе Оксане Генриховне Дмитриевой.
Дмитриева О.Г. Спасибо большое, Олег Николаевич. Вы знаете, почему я всегда прихожу на мероприятия, которые вы организуете. Для того чтобы услышать такие теплые, хорошие слова в свой адрес. Потому что нигде больше их не услышишь.
Уважаемые коллеги, я бы хотела продолжить то, о чем говорил Борис Сергеевич Кашин. Потому что, прежде чем говорить и определять концепцию нового закона о науке, нужно, в общем-то, концептуально понять в какой точке исходной мы находимся и каково положение объективное, положение науки в сегодняшнем российском обществе.
Первое. Надо констатировать то, о чем всегда говорит Жорес Иванович Алфёров, что наша экономика на данный момент не предъявляет спроса на научные исследования, такова ее структура. Примат сырьевого сектора, спад и абсолютное сокращение обрабатывающей промышленности, а в ней наиболее резкое сокращение тех отраслей, которые можно отнести к отраслям даже не наукоемких, а просто технологически емких.
Второй момент. Экономика не предъявляет спрос, но могут быть поставлены задачи со стороны общества, выбраны какие-то национальные приоритеты, которые все равно дают возможность для развития науки, какие-то мегапроекты выбраны в ней экономически, но все-таки мегапроекты. Таких мегапроектов нет, но за исключением, может быть, программы технического вооружения армии. Всё остальное, всё, что выбрано в качестве мега-проектов и возможности потратить большой объём средств, там наука как бы не присутствует.
Остаётся один вариант, ну вот на данный момент - это как бы развитие науки ради науки. Это тоже вариант вполне приемлемый. Задач пока российское общество не ставит и не может их поставить, и не может их придумать, но понимает, что наука нужна и ставят задачу: просто развитие науки ради науки.
По такому пути развивалась наука, если уже идти, возвращаться к нашей истории - это вплоть до, где-то конца 30-ых годов. Она не была приоритетом, но, тем не менее, осуществлялось её финансирование и не было разрушения того потенциала, который был создан ещё в дореволюционный период.
Но для того, для того чтобы, я считаю, что наиболее как бы эффективное направление в защите интересов - это вот эта концепция, грубо, она, естественно, должна будет потом переформализована: наука ради науки, тогда должно быть совершенно другое - концепция финансирования.
В такой ситуации, если у нас нет идей, если у нас нет мега-проектов, если у нас нет никаких целей, чётко поставленных перед наукой: нет атомного проекта, нет космического проекта, нет никакого проекта, то тогда идея финансирования науки под гранты или вообще под какие-то целевые программы, она абсолютно порочна. Потому что, каким образом определять подбор этих целей, программ и всего остального, если нет целей, целей нет, нет проекта.
В данной ситуации принципиальнейшим является просто определение направлений, каких-то научных, которые могут дать потом и определённую отдачу и могут дать определённый эффект и переходить к сметному, преимущественно, к сметному финансированию по направлениям, которые, так или иначе, определены.
При этом фундаментальная наука, процент сметного финансирования должен быть, как минимум, 65-70 процентов, минимум, а остальные могут быть грантовые, конкурсные и так далее.
Второй момент. Должно быть государственное развитие помимо прикладной науки, помимо фундаментальной науки и прикладной науки, то есть восстановление государственных институтов в области прикладной науки.
У нас теперь нет отраслевых НИИ. К сожалению, я очень ощущаю их полное отсутствие в каждой из наших отраслей. У нас нет программы, концепции и прикладной науки ни в одной из отраслей.
В итоге полу